Есть одновременно и хотелось, и не хотелось. С одной стороны - живот неделикатно и очень
настоятельно требовал пищи, но с другой - питаться в этом месте было опасно для жизни. Да, и
ещё его очень не по-детски тошнило. Осознав это, он с трудом поднял голову со стола и
сфокусировал взгляд на двери уборной. Равнодушно встал, толкнул дверь, дошёл до раковины,
упёрся ладонями в холодный кафель.
«Замечательно, - фальшивым голосом размышлял кто-то внутри него, пока желудочные спазмы
сотрясали всё тело. - На сегодня ты прямо-таки перевыполнил программу по идиотизму.
Осталось, пожалуй, пойти на улицу и подцепить сифилис или какую-нибудь другую, не менее
заманчивую прелесть от первой попавшейся незнакомой дамочки».
Спазмы прекратились. Ноги дрожали и подгибались. Он включил холодную воду и присосался
к крану, наполовину глотая, наполовину выплёвывая тугую струю, пахнущую хлором и
ржавчиной. Напившись и кое-как умывшись, поднял взгляд на зеркало. Замер, в который раз
поражаясь собственному внешнему виду.
«С-с-скотина, - с удовольствием подумал он, поворачиваясь в профиль и кося глазами на
мутное стекло. - Когда же ты уже начнёшь толстеть и становиться отвратительным, грязным,
невыносимо тошнотворным животным - тем, кто ты есть на самом деле?!?»
Зеркало молчало. Умные зелёные глаза на чуточку опухшем от недосыпа лице послушно
заморгали, правый подмигнул. По губам скользнула отработанная зазывная улыбочка.
«С-с-скотина. Похотливая свинья. Тупой никчёмный трахальщик. Таких, как ты, раньше
кастрировали тупыми ножами и заставляли жрать свои причиндалы без соли и специй…».
Глаза немного прищурились, ресницы опустились, выражая согласие с произнесённым
приговором. Длинная, длинная, тёмная и непроницаемая улыбка упругой змейкой свернулась
на полных губах. Глубоко в сознании опустился воображаемый рычаг, заискрила зелёными
огоньками чувственность - настоящее электричество, смертельно опасное, но необходимое
всем, привычное, но полное сюрпризов - как приятных, так и отвратительных.
- Ну, что, милашка, - произнёс он вслух, встряхивая недавно подстриженными вьющимися
волосами. - Хочешь сладенького?.. только не какой-нибудь замухрышный чупа-чупс, да?
Сегодня мы будем есть тортик… большой вкусный тортик…
Оттолкнулся он раковины, встал прямо и трезво рассмеялся в красивое лицо отражения.
- Желаю тебе приятного вечера. Чтоб ты сдох в сточной канаве, развратная сволочь…
На выходе из бара стояла парочка представительниц древнейшей профессии. Одна, помоложе,
дремала в ожидании утра или клиента. Вторая равнодушно курила, душераздирающе кашляя
каждый раз, когда открывающаяся дверь обдавала её запахами замкнутого помещения.
- Эй, красавчик, - на автопилоте брякнула она. И замерла, отметив, что выходивший
действительно хорош собой. - Эй, красавчик, хочешь приятно закончить вечер?
- Очень, - оскалился он, играя детскими ямочками на гладких щеках. - Но, пожалуй, сегодня я
это сделаю без посторонней помощи…
Женщина презрительно пожала плечами и отступила на шаг к перилам, выкинула через плечо
окурок. Длинно сплюнула сквозь зубы и еле слышно процедила:
- Шляются тут всякие…
«Красавчик» невинно вскинул брови, развернулся и зашагал прочь немного женственной,
умопомрачительно соблазнительной походкой. Мысли у него ещё немного путались, картинка
перед глазами пару раз начинала предательски качаться, и тогда самобичевание, ставшее в
последнее время его привычкой, принимало особенно масштабные размеры.
- Неужели тебе мало, а? Зараза… вот будешь сидеть на хлебе и воде, и любить самого себя, как
только что пообещал этой шлюшке… вот тогда посмотрим, чего тебе больше захочется.
Голодная студенческая юность должна быть у каждого!..
- Ни черта себе; какие правильные мысли!..
Он обернулся.
- Ты прав почти во всём, Вилле, забыл одну-единственную мелочь: искусственным путём из
штанов в голову ничего не трансплантируют. Всё происходит само собой, когда возраст
позволяет. Не нужно торопить природу…
- Ты кто?
Накрашенные чёрным губы раздвинула улыбка:
- В который раз убеждаюсь, что алкоголь убивает мысль… и память… мы с тобой вместе
учимся, Вилле.
- М-м… правда? - он поскрёб в затылке, усиленно соображая. - Я тебя не помню.
- Днём я немного по-другому выгляжу.
- Ну, наверное. А, погоди… Рэй?
- Он самый. Добрый вечер. Ты куда направляешься?
- А что?
- Да вот… тут мне указали на одно весёлое место…
- На дверь?
- Нет… один человек, я его не знаю, просто подошёл на улице и вручил бумажку с адресом и
рекламой…
- Его случайно не Арманом звали?
Рэй рассмеялся.
- Понятия не имею. Может быть, и Арманом. Он ушёл сразу после того, как я взял бумажку.
- Арман. Стопудово. Что за весёлое место?
- Пойдём, покажу. Оказалось, кстати, что я там уже был, причём не единожды. И не только я…
Очень ненавязчиво подхватив Вилле под руку, Рэй увлёк его вниз по улице, продолжая вещать
что-то убаюкивающее, монотонное и, наверное, остроумное. Под конец небольшого пешего
вояжа Вилле просто волочился по земле, откровенно похрапывая.
- Вот! - объявил Рэй, выпуская локоть своей жертвы. Вилле тяжело брякнулся наземь,
свернулся в пыли калачиком и, широко и сладко зевнув, захрапел пуще прежнего. - Эй! Вилле!
Проснись!.. мы пришли!..
Студент зачавкал, почесался и приоткрыл один глаз:
- Уже? А почему так быстро… мой билет у папы…
- Вставай. Это «Замок Дракулы», очень известный готический бар. Эй, ну вставай же, - Рэй
огляделся и щёлкнул пальцами. - Эй, охранник! Помогите, пожалуйста, моему другу
проснуться. Мы ехали с вечерних лекций, и он очень устал…
Вышибала кивнул, подошёл и с видимым удовольствием приподнял Вилле за шкирку.
Встряхнув сонного студента несколько раз, он перевернул его и твёрдо поставил на землю.
Виллена челюсть тихонько клацнула, глаза открылись и он саблезубо зевнул.
- Ещё раз - где мы?
- Бар «Замок Дракулы»…
- А зачем мы здесь?
- Пить, курить, развлекаться и трахать всё, что движется.
- Замечательно. Мне здесь уже нравится. Пошли?..
Рэй кивнул, сунул вышибале какие-то чёрные, мелко исписанные красным бумажки и втянул
Вилле в тёмный дымный коридор.
- Что-то пока всё очень напоминает мою любимую «Бессонницу».
- Нет, это очень готично, - громко по причине орущей металлической музыки заметил Рэй.
- Не видишь куда идёшь… такая аллегория на человеческую жизнь.
- Если не видишь куда идёшь, зачем тогда идти туда? - философично брякнул Вилле, шагая
через две ступеньки по небольшой витой лесенке.
- А если видишь, куда идёшь, зачем идти туда? - парировал Рэй, бухая за ним подкованными
ботинками.
В зале было ещё «готичнее», то есть, ещё темнее, громче, многолюднее и ни черта не видно,
кроме кровавых и чёрно-белых вспышек цветомузыки. Вилле оглядывался в поисках столика,
зажимая одной ладонью правое ухо, а другой вежливо и не очень прокладывая себе дорогу.
- Ну, как? - радостно проорал ему на ухо Рэй.
- Бьёт по мозгам, а так ничего, жить можно…
- Давай ребят найдём?
- Каких?
- Забей, ладно, я сам найду. Сядь куда-нибудь и жди нас. Я сейчас вернусь, - и он быстро исчез
в дымовой завесе.
Найдя, в конце концов, свободный столик, Вилле с видом победителя опустился на неудобный
металлический стул, вытряхнул пепельницу за угловой диван и закурил, щурясь на вспышки.
Сцены вообще не было видно, но, судя по тому, что толпа стояла к Вилле исключительно
спиной, тот решил, что сцена находится в противоположном углу зала. Динамики под
потолком тряслись и вибрировали, в воздухе колебалась искусственная дымка. Размытые
движения людей, выхватываемые из темноты то красным, то ослепительно-белым лучом,
казались нарисованными. Всё это создавало впечатление ирреальности происходящего; Вилле
покрепче вцепился в сигарету, перед этим глубокой затяжкой убедившись в её реальном
наличии.
- Хэй, там, в углу! - проорал знакомый голос из ниоткуда.
- Рэй, я здесь!..
- Да знаю я… я говорю, иди сюда!..
Вилле пожал плечами, затушил в пепельнице окурок и поспешил на голос.
- Эй, - ещё раз раздалось откуда-то слева.
Студент обернулся, заметил приоткрытую дверь и торчащую оттуда голову Рэя.
- Здесь отдельная комната, не так слышно музыку и вообще спокойнее… - он распахнул дверь
полностью, пространство комнаты жадно проглотило ком дымки и содрогнулось, пронзённое
несколькими вспышками сразу.
Вилле зажмурился на пару секунд - после полной темноты интимный полумрак помещения
показался ему ослепительно ярким.
- Это мой друг, - проговорил голос Рэя. - Вилле.
Студент осторожно открыл глаза и, часто моргая, уставился на столик.
«Шестеро. Замечательное число, если бы ещё вот тут чёрную свечу вместо белой, на тарелках
окровавленные человеческие внутренности и арсенал древнего, но ухоженного оружия на
стенах - и всё было бы готично по самое «не могу»…»
Четверо мужчин и двое девушек. Рэй был седьмым.
- Мы там чуть не оглохли… что за чушь сегодня гоняют?..
- Твой друг немой? - с интересом спросила одна из девушек, складывая руки на обтянутой
латексом полной груди.
При виде такого зрелища Вилле почувствовал готовность подтверждать всё что угодно.
- Конечно, - кивнул он. Девушка в латексе запрокинула назад голову и рассмеялась низким
красивым смехом. - В смысле, конечно, нет.
- Мы так и поняли. Садись, Вилле. Кури, если хочешь.
- Люди, а где Моргана? - жадно оглядываясь, поинтересовался Рэй. - Разве Грэг сегодня не
пришёл?
- И, скорее всего, не придёт, - безжалостно отрезал один из мужчин. - Ты что-то уж очень стал
интересоваться их взаимоотношениями…
- Остынь, Джош. Вы все сначала очень интересуетесь их взаимоотношениями.
- Ага… а потом Натаном…
Все рассмеялись, но от души это сделали только девушки. Трое молодых людей вымучили из
себя искусственное «ха-ха-ха» и уткнулись взглядами в тарелки. Четвёртый сдержанно фыркнул
и грациозно повёл плечами.
«Натан, - определил для себя Вилле, встречая взгляд невидимых в тени и оттого чернильно-чёрных
глаз. - Какая душка…».
Оживлённая до этого беседа ощутимо завяла, все хором потянулись за пачками сигарет или за
бокалами. Рэй присел на небольшую скамейку в метре от стола и как-то равнодушно уставился на
пламя единственной свечи.
Вилле огляделся. Из-за темноты, царившей в комнате, угадать её размеры было невозможно, во
всяком случае, неверный дрожащий свет нигде не натыкался на препятствия в виде стен и потолка.
Пол под ногами был единственным ограничителем пространства, от этого казалось, что можно
дышать особенно глубоко и чувствовать себя особенно маленькой частью вселенной.
Нет стен - нет коллекции оружия, а это уже хорошо. Вилле присмотрелся к тарелкам. Закуски,
закуски, ничего кровавого и относительно живого не наблюдалось.
Он почувствовал разочарование - готика, шум, толпа одурманенного народа - и никаких гримуаров
в катакомбах под зданием клуба, оргий, человеческих жертвоприношений и ритуального поедания
живых ящериц без перца и гвоздики… а сидящие вокруг стола казались просто специфически
одетыми молодыми людьми, пришедшими именно сюда только потому, что это место они хорошо
знают, здесь им всё привычно и знакомо. Вообще-то опытов общения с сатанистами у Вилле не
было никаких, но он был истинным сыном двадцать первого века, выросшим на фильмах про
Дракулу, книгах в стиле фэнтези и студенческих вечеринках в подвалах заброшенных домов. И
именно поэтому всё происходящее было для него не более чем декорацией любительского
спектакля, милого, но очень далёкого от настоящей игры профессиональных актёров.
Он снисходительно улыбнулся и расслабленно откинулся на спинку стула.
«Стриптиз, пожалуйста, - соблазнительная улыбочка автоматически скользнула на лицо при
взгляде на девушек. Чёрный латекс тепло и таинственно переливался в неверном желтоватом свете.
- Неужели две эти крошки здесь сидят в качестве мебели, а?..»
Улыбка подействовала, но немного не в том направлении. Натан наклонился над столом, точно
рассчитанным и, видимо, привычным движением щёлкнул холёным ногтем по сигарете. Искорка в
тлеющей табачной крошке плавно опустилась в пепельницу. Над столом зазмеился пущенный в
цель ментоловый дым. Студент вскинул голову, снова встретился с глазами Натана. Огонёк свечи
выхватил из темноты лёгкий, изящный узор черт, чуть сдвинутые брови, серьёзные глаза
невероятного аквамаринового оттенка.
- Hellcome sweetie.
Вилле удивлённо улыбнулся, не зная, как реагировать. Но тут над ухом неожиданно раздался ответ.
Того, кому эта реплика была предназначена:
- Goth’s undead my precious… - вслед за этой фразой раздался весёлый смех, который можно было
истолковать как «ладно, я устала шутить, это меня уже почти не веселит, но ты такое солнышко,
Натан…».
- Привет, Моргана. Я не слышал, как ты вошла, - у Рэя загорелись глаза, он радостно вскочил.
- Никто не слышал, - пожали плечами молодые люди.
- А где Грэг?
- У сцены, раздаёт автографы…
- Разве он играл?
- Нет. Просто вошёл со служебного входа. Ой, у нас новенькая… новенький?..
Чуть помедлив, Вилле обернулся. На уровне его глаз щурились длинные серые глаза, похожие на
два серебристых кокона. Выбритые замысловатым узором густые тёмные брови. Тонкий нос, какой
рисуют у кукол и героев компьютерных игр. Улыбка на обведённых чёрным карандашом губах
смотрелась до жути инфернально. По скулам бежало лёгкое кружево татуировки.
- Привет.
- Привет, моя прелесть. Как тебя зовут?
- Вилле.
- Как мило!.. рядом с тобой не занято, а?
- Моргана, прекрати, - одна из девушек кинула обеспокоенный взгляд на освещённую щёлку. В той
стороне была дверь. - Грэг не вечно раздаёт автографы.
- Уже и пошутить нельзя, - адская фея надула пухлые губы, но села всё равно рядом с Вилле. -
Итак, моя прелесть, расскажи о себе.
- Что?
- Ой, ну всё, я любопытна до ужаса. Прежде всего - ты девственник?..
- Нет.
- Жаль… очень жаль… я так люблю девственников. До смерти люблю…
- Моргана!
- Завянь, Рэй. Поешь петрушки, она очень полезна для потенции. И не мешай мне, ладно?
Продолжим, моя прелесть… кстати, ты любишь петрушку?
- Нет.
- Придётся полюбить. На, съешь сэндвич…
Вилле послушно откусил от протянутого бутерброда.
- Ещё чего-нибудь хочешь? - недвусмысленная улыбка. - Джина? Виски? Меня?
Три кивка подряд. Моргана расхохоталась, потянулась за бутылкой в другой конец стола. Дверь
сзади распахнулась - это было заметно по резко осветившимся испуганным лицам собравшихся.
- Привет, Грэг, - улыбнулся Натан. - Моргана сказала, что ты раздавал автографы.
- А ещё поцелуи, улыбки, комплименты и…
- … и многое, многое другое. Не ревнуй, моя фея, я люблю тебя и только тебя…
- … и ещё понемножку всех в этом клубе… - Моргана налила Вилле и себе джина, резким жестом
опрокинула рюмку в рот. - Не верьте ему, - обратилась она ко всем присутствующим, - он не

успокоится, пока не перетрахает всех готов в мире, вне зависимости от их пола и возраста…
кстати, ты гот, моя прелесть?
Вилле пожал плечами.
- Я студент.
Моргана снова расхохоталась, похлопала его под столом по коленке и долила в его рюмку чего-то
зеленоватого. Взяла из миниатюрной сахарницы кубик рафинада, протянула Вилле.
- Абсент, - пояснила она в ответ на его немой вопрос. - Кстати, кто тебя сюда привёл, чудо?
- Я, - вылез на свет Рэй, резко увядший после появления Грэга.
- Рэй, с меня что-нибудь существенное на Хэлоуин. Спасибо тебе.
Грэг заинтересованно наклонился к лицу Вилле, опираясь одной рукой на стол. Стол нетрезво
затрясся.
- Да-а, Моргана, ты отхватила лакомый кусочек… поделишься с любимым, а?
- Отвали, педерастический подлиза! Моя прелесть достанется только мне… Вилле, хочешь ещё
абсента?
- Да, - ему очень хотелось побыстрее напиться и не видеть этих серебристых коконов, не слышать
ломкого голоса, то ласково воркующего, то резкого и хриплого, не чувствовать тёплой ладони у
себя на бедре…
- Ка-а-акой послушный ребёнок!..
Последнее, что он слышал, был красивый смех Натана и звон рюмок в воздухе над столом: «За
Моргану!»…
Что за странное имя?..



- Вау!.. похоже, большой вкусный тортик от нас всё-таки не ушёл!.. - Вилле удивлённо уставился
на спящую рядом Моргану.
«Да… только я ни хрена не помню… может, ничего и не было… тогда почему мы раздеты?.. и
почему она в моей квартире?.. где Грэг?.. где все?..»
Собрать мысли в кучку - вот что требовалось на первое время. Для выполнения этой нелёгкой
задачи Вилле дошёл до ванной, включил душ и с удовольствием ополоснулся, выкидывая из
головы все вопросы и пытаясь восстановить в подробностях вчерашнюю ночь.
- Привет, - пластиковая занавеска дёрнулась в сторону, показалось немного сонное лицо Морганы.
- Подвинься.
Вилле послушно посторонился, женщина залезла по душ рядом с ним, взяла мочалку и гель для
душа и начала намыливаться как ни в чём не бывало.
- Кстати, доброе утро, - она повернулась и одарила Вилле мокрым поцелуем. - Спасибо за
вчерашнее, мне очень понравилось.
- Если честно, то я не могу ответить тем же, - немного смущённо улыбнулся Вилле. - Я ничего не
помню…
- Совсем ничего? - разочарованно протянула Моргана. - Совсем-совсем?.. и как Грэга катал на
спине, не помнишь? И как с Натаном целовался?.. и как девчонок на стриптиз развёл?
- Э-э… нет…
- Надо же было так напиться… но ты совсем не выглядел пьяным!.. ты даже мою машину вёл!.. и
здесь, дома… ты не помнишь, что мы тут устроили?!
- Нет… - Вилле готов был провалиться сквозь землю. Точнее, сквозь кафель пола душевой. - А
что, так здорово было?..
- О-о, не то слово… - Моргана блаженно потянулась, полузакрыв глаза. - Ты вырубился только
утром… но… - она опустила взгляд, лукаво улыбнулась, - похоже, тебе мало, да?..
Он смущённо потеребил мочалку, поднял взгляд на женщину.
- Это плохо?
- Нет. Это сказочно хорошо… - она на секунду обняла его, прижалась всем телом, - … но дело в
том, что мне пора.
- Куда?!
- Домой. К Грэгу. Выгонять из постели очередную шальную фанатку, готовить кофе, ехать по
магазинам…
- А… на полчасика ты остаться можешь?..
- На полчасика? - Моргана задумчиво нахмурилась, словно не замечая нетерпеливой судорожной
дрожи обнимавших её рук. - Нет. Не могу.
И безжалостно улыбнулась.
- Где у тебя полотенце?
- Моргана… пожалуйста…
- Я сказала - не могу. Я спешу, - женщина отдёрнула занавеску, шагнула на резиновый коврик и
подцепила первое попавшееся полотенце. - Спасибо тебе за всё, моя прелесть. Ты… такое чудо…
ты мне очень понравился.
Тут же вышла, осторожно закрыв за собой дверь.
- Уф… она меня с ума сведёт… - вслух решил Вилле, включая воду похолоднее…
В квартире пахло кофе. И табаком. В пепельнице на кухне ещё тлел тонкий золотисто-коричневый
окурок дамской сигареты. Посуда вымыта, тарелки аккуратной стопкой стоят в сушилке.
Вилле мутным взглядом обозрел всё это и пошёл в спальню. Бросился на постель и зарылся лицом
в подушку. Терпкий запах каких-то восточных благовоний. Сандал или что-то в этом роде… в
мыслях чуть вспыхнули обрывки воспоминаний о вчерашней ночи, по телу пробежала сладкая
дрожь.
- Какая женщина, - судорожно простонал он в подушку. - О, дьявол, какая женщина…



Отражение в мутном зеркале туалета «Бессонницы». Безудержно скалит не вполне идеальные зубы,
щурит глаза и грациозно закуривает. На этот раз Рэй нашёл его раньше, и они напились вместе.
- Значит, она и тебя не упустила, - просто сказал он, глядя в своё отражение в стакане.
- Ага.
- Всегда так. Она делает всё, чтобы каждый влюбился в неё до безумия. А потом бросает… просто
потому, что ей любой надоедает. Но ты не волнуйся, у тебя есть в запасе ещё несколько дней, пока
она не убедится, что ты крепко застрял. Можешь пока наслаждаться.
- Не понимаю, - впервые за вечер прямо посмотрел на него Вилле. - А если я не перестану хотеть
её?
- Никто не перестаёт… её это заводит. Ей это нравится. Всё равно она всегда только с Грэгом.
Только с ним, понимаешь?
- Но она говорила, что я ей понравился…
- Она, наверное, даже не врала. Ей много кто нравится…
- Похотливая сучка, - с чувством сказал Вилле. - Такая красивая… дорого бы отдал за шанс всё
время быть рядом с ней…
- Ха… завидую… сегодня, завтра и, возможно, даже послезавтра этот шанс тебе стабильно
обеспечен.
- А я хочу всегда, - с нетрезвой твёрдостью возразил Вилле. - Хочу, и так будет…
- Валяй. Пытайся. Может, её это будет забавлять, и ты её удержишь хотя бы неделю. Рекорд,
принадлежащий Натану, составляет две недели. Четырнадцать ночей. Слабо, а?
Некоторое время Вилле молчал, пристально рассматривая собственные ногти. Потом вскинул
глаза, криво улыбнулся и пожал плечами:
- Посмотрим. Ладно, я пошёл… увидимся в «Замке», ладно?..
В «Замке Дракулы» было на удивление мало народа - было ещё довольно рано, около полуночи. В
знакомой Вилле бесконечной комнате одиноко сидел Натан, истребляя одну за другой дамские
ментоловые сигареты и ностальгически вздыхая.
- Привет, Натан.
- Привет. Извини, не запомнил, как тебя зовут.
- Вилле.
- А, ну да… как вчера?
- Неплохо. С-слушай, а это правда, что ты с ней встречался дольше всех?
- Нет.
Вилле удивлённо вскинул брови.
- Дольше всех с ней встречается Грэг.
- А-а, ну да. Извини. Я имел в виду остальных.
- Конечно… но «остальные», наверное, ничем от меня не отличаются. Тоже готовы были глушить
абсент чуть ли не литрами, изрекать мудрёные фразы и сходить с ума, лишь бы она осталась.
- А она не оставалась… но причём тут абсент?
- … слушай, какая тебе разница, а? Будь счастлив и горд сознанием того, что сейчас она
предпочитает тебя остальным, - Натан поднял голову и пристально посмотрел на студента. - Разве
этого недостаточно для счастья?
- Нет. Потому что все торопятся заявить мне, как это счастье недолговечно.
- Ты прав. Извини меня. Возможно, это ревность. Хотя… знаешь, её, наверное, невозможно

ревновать. Всё время веришь, что ты просто немного перебрал того же самого абсента, и тебе
мерещится, что она заигрывает с каким-нибудь там очередным молокососом.
«Интересно, а тебе-то сколько лет?» - оценивающе уставился на него Вилле.
- Девятнадцать, - с редкой проницательностью откликнулся Натан. - Но чувствую я себя лет эдак
на семьдесят. Особенно когда вот так сижу тут в одиночестве, курю и думаю…
- Это ведь её сигареты? В смысле, такие же?
Натан посмотрел на него, как на душевнобольного.
- А ты как думаешь?
Ответить не пришлось - дверь распахнулась, на пороге возникла Моргана под руку с Грэгом.
- Как тебе не стыдно, Натан! Украл мою пачку!..
- Мои закончились…
Но Моргана уже забыла про него. Села на колени к Вилле и ласково защебетала:
- Здравствуй, здравствуй, моя прелесть, ты правда скучал по мне?
- Конечно…
- Солнышко… ты такой милый, просто невероятно. Где тебя Рэй такого откопал? А, впрочем,
неважно… обними меня, что ты сидишь, как статуя?.. вот так уже лучше… хочешь выпить?
- Спроси, хочет ли он тебя, - тихо посоветовал Натан.
- Без тебя обойдусь, - невесомо щёлкнула его по носу Моргана. - Так ты хочешь выпить, моя
прелесть?
- Да.
- Грэг, принеси нам абсента.
Дверь закрылась, музыка стала глуше. Вилле, хмельной от выпитого и от поцелуев Морганы,
сидел, крепко прижимая её к себе, словно боясь, что она ускользнёт и исчезнет в темноте.
- Только не говори ей, что ты её любишь, - посоветовал Натан и отвернулся.
Женщина испепелила взглядом спинку его стула. Затем ласково поцеловала Вилле в лоб и
улыбнулась выражению его лица:
- Тебе хорошо, моя прелесть?
- Да… очень. Ты ведь меня не бросишь, правда?
- Конечно. Зачем мне тебя бросать? О, абсент прибыл!..
Грэг держал перед собой небольшой тёмный поднос с двумя бокалами.
- За любовь, - улыбнулась Моргана.
Вилле кивнул, проглотил обжигающую горечь и жадно прижался ртом к губам женщины. Стол
качнулся, свеча чуть наклонилась и зашипела, но затем всё встало на свои места. Вошёл Рэй, с
прежней равнодушной улыбкой поздоровался со всеми, сел рядом с Натаном и уставился на огонёк
свечи.
- Пошли, прогуляемся? - наклонилось над ним лицо Грэга.
Ничего не успев ответить, Вилле качнулся вперёд и свалился со стула. Очнулся он, скорее всего,
почти тут же, потому что никто больше не успел прийти. Моргана обеспокоенно склонилась над
ним и легонько шлёпала его по щекам.
- Эй… ты в порядке?
- Я? Да, конечно… просто… эта штука ужасно крепкая.
- Абсент? Да уж, точно. Слушай, пойди с Грэгом, проветрись. Походите там по улице рядом с
баром, потом вернётесь. Без вас пить не будут, я вам обещаю, лично прослежу.
- Ладно… - он послушно встал, вцепился в протянутую руку Грэга.
Долго тащился за ним по коридору и лестнице, вывалился на улицу, чуть не сбив с ног охранника.
Бессильно опустился на низенькую чугунную ограду. Грэг равнодушно стоял рядом, наблюдая за
его бесплодными попытками упасть, и время от времени дёргал за шиворот, сажая прямо.
- Ну как, лучше?
- Н-н-не знаю…
- Ладно, сиди ещё.
Чей-то смех. Аромат сандала. Моргана!
Под ногами - беговая дорожка стадиона. Длинные трибуны. Ни единого зрителя. Ветер шелестит
обрывками газет и пустыми пластиковыми стаканчиками, гоняет по стадиону мусор, шипит в
сломанных колонках.
Огромный экран посреди поля пуст и тускл. Давно не стриженная трава засыпана разноцветными
листьями. Вилле сел на бетонный бордюр, бессмысленно уставился в пустоту перед собой. В ушах
звенела тишина, резонансом отдаваясь во всём теле. Вокруг не было ни души, но ощущение
одиночества не приходило - как если бы он знал, что за ним кто-то наблюдает.
Экран замигал, заискрил и вспыхнул. Лицо Морганы - невыносимо прекрасное, её улыбка,
необходимая, как воздух. Её голос…
- Моргана… - он с трудом поднялся, зашагал к экрану.
Подойдя вплотную, запрокинул голову, любуясь дорогим лицом.
«Солнышко», - раздался в голове её голос.
Вилле неожиданно для самого себя подавился стоном и разрыдался. Уткнулся головой в стылый
пластик экрана, слёзы тихо закапали в промёрзшую до корней траву.
- Я люблю тебя… люблю… люблю…
Экран погас.
«Только не говори ей, что ты её любишь».
- Я люблю тебя, Моргана! - прокричал он в голодное до слёз осеннее небо. - Я люблю тебя!..
Чей-то смех.
Сверху упал низкий потолок. Стены в тёмных обоях встали на пути холодного ветра. За кованой
решёткой запылало каминное пламя, скрипнули под порывом метели ставни. Старенькое
фортепиано тихим звоном отозвалось на его последний крик. Вилле вскочил с пола, в несколько
шагов измерил периметр крошечного помещения. Пушистый ковёр приятно щекотал босые ступни.
Над каминной полкой висело несколько чёрно-белых фотографий. Лицо на одной вспыхнуло
живым румянцем, потеплело. Улыбнулось.
От близости пламени за решёткой стянулась кожа на ногах.
Моргана.
Так близко и так далеко…
- Поговори со мной, Моргана… прошу тебя…
- Зачем? - задорно спросило лицо на фотографии.
- Ты нужна мне!
- Я была твоей.
- Ты нужна мне вся… полностью… не только твоё тело.
- Послушай, мой милый идеалист, найди себе другую любовницу и успокойся.
- Мне нужна ты. Только ты…
- Почему?
- Я люблю тебя.
Лицо на фотографии потускнело и потеряло краски, зато стены вспыхнули ярким пламенем и в
одно мгновение сгорели дотла.
Чей-то смех.
Из пепла поднялись огромные древесные стволы, проросла свежая трава, запахло влажной землёй,
хвоёй и папоротником. Вилле обречённо прислонился лбом к стволу гигантской лиственницы,
вздохнул и закрыл глаза.
«Я тебе не нужна», - раздался у него в ушах тихий голос. Голос Морганы.
- Нужна! Нужна так же, как я тебе, и ты прекрасно это знаешь!..
«Самонадеянный мальчишка…»
- … которого ты любишь до безумия.
«Сумасшедший»
- Который свёл с ума тебя саму!..
Чей-то плач.
Моргана. Настоящая. Тёплая. Так близко…
- Очнулся? Ну наконец-то… извини, солнышко, больше никогда не буду поить тебя этой гадостью.
Как ты себя чувствуешь? Голова не болит? - её рука осторожно дотронулась до лба Вилле. - Почему
ты молчишь?
Она немного обеспокоенно улыбнулась, опускаясь на постель рядом с ним. Пальцем смахнула
катящуюся по его щеке слезу.
- Что с тобой?
«Только не говори ей, что ты её любишь».
- Я люблю тебя, Моргана.
Она поморщилась, как от боли; так что сердце Вилле забилось часто и неровно. Через силу
улыбнулась, легла рядом и обняла его.
- Я знаю, знаю, солнышко. Я тоже люблю тебя…
Длинный поцелуй, прерывистый сладкий вздох. Мёртвая, неестественная тишина.
- … кто… чей это смех?
- Какой смех?.. я ничего не слышала…
Мир неуловимо изменился. Он лежал, зажмурившись, и боялся открыть глаза - потому что не был
уверен в том, что он увидит. Он спал.