-Ага, конечно… живой пень… прошлогодний снег… на нём метка стоит, я знаю, что делать. Сиди там, кропай свой стол!.. Виль, давай уже, перерыв окончен…
-За-адумался…
-Да он просто заснул… эй, спящий красавец! Вставай.
Он понял, к кому обращаются, только после того, как в густых колосьях замаячил стройный девичий силуэт, и высокий голос насмешливо прозвучал над самым ухом:
-Виль, ты опять где-то не здесь? Пошли, остальные ждут давно. Пора домой.
Девушка протянула ему руку - узкую, изящную кисть с длинными красивыми пальцами, на первый взгляд, очень хрупкую. Но он легко встал, чуть удивлённо улыбнулся синеглазой золотоволосой красавице с васильковым венком в волосах…
-Нет, ну совершенно отсутствующий взгляд. Как влюблённый ходишь, так и знала, что тебя кто-то приворожил. Надо будет у девчонок под подушками посмотреть, вдруг у кого лежит заветная прядь волос?
Он вздрогнул, прекратил улыбаться и огляделся. Совсем рядом, на полянке перед сосновым лесом, молча сидел на пеньке юноша, взвешивая на руке топор и примеряясь к разбросанной вокруг него куче дров. В двух шагах от него стоял на четвереньках молодой мужчина с длинными светлыми волосами и, литературно ругаясь, пытался вытащить стамеску из щели в недоделанном столе.
Несколько девушек с венками на головах и неправдоподобно длинными и густыми волосами, перешёптываясь и время от времени звонко смеясь, ходили вдоль поляны и собирали хворост.
-Виль, ты спишь уже даже стоя. Это прогресс, - насмешливо прокомментировала синеглазая его замороженное состояние.
А поскольку отреагировать он не успел, то его просто схватили за руку и потащили на поляну. Юноша поднял от дров взгляд огромных серых глаз и едко прокомментировал:
-Красота вернулась!
-Даел, достал уже, - лениво отозвался он, лишь спустя мгновение успев удивиться тому, что знает это имя. - Давай сюда топор, силой воли дрова ещё колоть не научились…
-Премного благодарен, - не удержавшись от иронии, кивнул паренёк, ловко перебросив ему орудие своего «умственного» труда. - Только ты немного успеешь наколоть, Бэлидора всех домой собирает.
-Ой, да что ты? - он повернулся к девушке, которая всё ещё держала его руку в своей. - Бэлли, ты же вроде говорила, что мы сегодня до вечера?.. или я опять чего-то напутал?
Он уже не успевал удивляться потоку ниоткуда взявшихся воспоминаний. Его зовут… его зовут…
-Вильгельм, я много чего говорю, не всему следует верить, - Бэлидора подмигнула ему и ушла звать остальных.
Ага, значит, Вильгельм. Почти Завоеватель.
-Виль, всё, кидай топор, пошли уже, я голодный, как вампир…
-И бледный чего-то, - отозвался он, точным движением вгоняя топор в мёртвую древесину пня. - Не иначе, как та девчонка, с которой ты позавчера целовался, была упырихой… пошли, вырежем тебе хороший осиновый колышек…
Даел расхохотался, не забывая сделать испуганное лицо и оглядеться в поисках осины. Актёр из него получился бы просто замечательный, подумал Виль. Так красиво врёт иногда - заслушаешься…
-Эй, горе-дровосеки! Пошли обедать…
-Иду, Бэлли… кстати, я вот чего хотел спросить: возьмёшь меня сегодня с собой шарить под подушками у девчонок, а?..

Тени от костра. Жаркий прирученный огненный зверь с воем бьётся под вертелом. Тихий голос напевает грустную мелодичную песню, словно заклинает лесной ветер.
Виль сидел, задумчиво отвернувшись от пламени. Ночь дышала с ним в такт, отгоняя в сторону назойливый жар.
Ночная стоянка эльфов очень напоминала цыганский табор реального мира. Где-то далеко на юге стоял их город, Вечный Надх, куда осенью, как стаи птиц, собираются все их кочующие группки. Странники лета - называли эльфов в этом краю, сочиняли о них красивые легенды, мечтали. Многие жители этого мира с завистью провожали взглядами в степь и леса вольных нечеловечески красивых созданий.
-Замёрз, - констатировала Бэлидора, наблюдая знакомое отрешённое выражение в светлом на фоне леса профиле Вильгельма. - Мне думается, когда-нибудь он просто-напросто не очнётся от таких вот мечтаний… Даел, твой брат влюбился.
-Ага, знаю, - сероглазый эльф здорово напоминал ангела, особенно когда сидел вот так, вполоборота к костру, откинув с острых ушей длинные светлые волосы и улыбаясь. - Её зовут Ночь. Или Мечта… или ещё как-нибудь, настолько абстрактно, что лучше и не задумываться.
-Уверен? Магия тут не замешана?.. он же вообще ничего не слышит. С ума ещё сойдёт, потом ходи, вычаровывай у духов безумия его сознание обратно…
-А, брось. Он так дурит с рождения. До сих пор нормальный был… относительно… тем более, сам уже не маленький, всё-таки старший брат.
-Никогда бы не сказала, что вы родственники. Вы просто невообразимо разные. Ты такой светлый весь, весёлый, очень добрый… - Даел шутовски раскланялся, вызвав улыбки остальных сидящих вокруг костра. - А он…
-А он тёмный, знаю. И меланхоличный… и вообще странный очень, только ты сама знаешь, на кого девушки больше заглядываются…
-Знаю, - со вздохом кивнула Бэлли, кинув быстрый взгляд в сторону Вильгельма.
-Вот только не говори теперь, что не понимаешь, что в нём вообще находят и всё такое, ладно? Я этого наслушался уже. Ну, не знаю, не знаю, чего в нём особенного есть. И чего нет… вон, посмотри, а? Бессовестный!.. о нём тут такое болтают, а он сидит в сторонке, слушает что-то беззвучное, любуется чем-то невидимым и знать не знает, к чему дело идёт!
Бэлли уже не отрываясь смотрела на Вильгельма. Тот сидел, задумчиво поджав тёмные губы и, действительно, словно что-то рассматривал прямо перед собой. Глаза, зелёные как свет солнца сквозь листву, завораживающе блестели.
-А к чему идёт, Даел?
-Я так думаю, к оплеухе, - небрежно отозвался юный эльф, прекрасно понимая, что его не слушают. - Ридден, спой ещё что-нибудь, пожалуйста.
Светловолосый эльф, словно проснувшись, вскинул голову, понял по просящим взглядам, о чём идёт речь, и отрицательно покачал головой. Потом достал из-за пояса тростниковую флейту и начал наигрывать что-то очень печальное.
Виль вздрогнул, как от удара, повернул голову и долгим взглядом посмотрел в огонь. Потом уронил голову на руки, рассыпав по плечам дрожащие искорками в рыжем свете вьющиеся волосы, и закрыл глаза. Наверху глухо шумел ветер, падали в соседнюю речку звёзды и нескладно передразнивали флейту лешие…
В целом это иногда и называют ночной тишиной.
-Сегодня русалки танцуют… - оживлённым тоном прощебетала одна из девушек. - Пошли, посмотрим?..
-Я с вами, - неожиданно откликнулся Виль, кошачьим движением соскальзывая с высоко растущей ветки. - В детстве пропустил как-то, так потом всю ночь от огорчения плакал, помню.
-Эстет, - дразняще улыбнулась Бэлли. - Облезешь скоро весь от обрядов наших девчонок, а всё русалок тебе подавай…
-Так неужели нашла что-нибудь под подушками? - он остановился за пределами освещённого костром круга, поблёскивая в лунном свете открытой длинной шеей, оттенённым волосами лицом и яркими глазами.
-«Что-нибудь»!.. я удивлена была, как у тебя вообще что-то на голове осталось… ворожеи, чёрт их возьми… сам-то не боишься остаться лысым?
-А, меня такого любить не будут. Отрастут… - он беспечно махнул рукой и уже хотел убежать, но вдруг замер и очень серьёзным голосом спросил, - Бэлли, как ты думаешь, а я без волос очень некрасивый буду?..

Вдоль берегов речки утром распускалась сирень, и по воде плыл густой, яркий, лилово-звёздный аромат, от которого кружилась голова. По ночам здесь пахло тишиной и остывающими звёздами. Лунная дорожка дрожала от холода, молочно-белый диск высоко над горизонтом резко подмигивал и, кажется, уже зевал.
С реки доносились звонкие голоса, смех, плеск воды. Виль, ловя себя на мысли, что так уже было не раз и не два, осторожно спускался вниз потайной тропой (своей собственной!).
Так и есть. Это он уже видел. На лениво колыхающихся волнах сидели четверо девушек и, пересмеиваясь, расчёсывали длинные, длинные, тяжёлые серебристо-зелёные волосы.
«Здесь её нет, - мечтательно улыбнулся он про себя, присев на камень, - здесь её просто не может быть, зато всё остальное есть… и только один вопрос: а зачем мне это?».

PART4