«Обречённость».
Он мечтательно прикрыл глаза.
Вокруг летали голуби, шелест и шорох наполняли церковь, будто кто-то тихонько переговаривался в исповедальне. Под самым куполом сонно улыбался Творец. Воскресенье. Он устал.
«Сколько ей ещё дать?.. часа два?.. нет, слишком долго ждать… ещё полчаса. И всё. И я получу её».
Он улыбнулся, неосознанным жестом вытянул перед собой руку, будто она уже стояла рядом. Лёгкими движениями нарисовал в воздухе её портрет, заставил его вспыхнуть мерцающим тёмным пламенем.
-Святой отец… - раздалось сзади.
Вздохнул, движением воздуха рассыпая пламя серым пеплом. Обернулся, отправляя назад белоснежную ризу, словно это была королевская мантия.
-Да, дочь моя, - приветливо улыбнулся он.
-Святой отец, ей хуже…
«Я так и знал… жаль её… нет, никаких отсрочек. Зачем? Она всё равно уже ничего не понимает».
Повнимательнее пригляделся к заплаканному личику девушки, закусил край губы, чтобы не дать расползтись улыбке.
«Она немного похожа на свою сестру… совсем немного. Тоже жаль. Могла бы остаться моим утешением… впрочем, над этим я ещё успею подумать…»
Молча кивнул и пошёл за ней к выходу из церкви, про себя комментируя походку и фигуру девушки.
«М-м, о чём тут думать… эта тоже достанется мне. Оставлять такое чудо здесь, у людей, чтобы эту грудь выпила орава грязных пищащих младенцев, а эта талия заплыла жиром?.. не-е-ет, не позволю».
Перебил сам себя:
«Ты эгоистичная тварь, Вильгельм… оставь её жениху, пусть позабавится, это даже интересно…»
Они шли недолго, церковь стояла в самом центре небольшой деревушки, даже до окраины было минут десять ходьбы. Уже у самой двери он решительно сказал себе: «Жадина, оставь ей право выбора!», - и, нагнувшись, вошёл в низкий проём.
«Осень», - отметил Вильгельм, цепляя взглядом букет из мёртвых листьев на окне.
На каждый сезон у неё был свой, особенный букет. Весной это были чуть распустившиеся ветки ивы, летом - пёстрые дикие луговые травы и цветы, зимой - вечнозелёный можжевельник, а осенью - разноцветные листья.
Осень.
Девушка равнодушно посмотрела на вошедших, одинаковым неузнающим взглядом скользнув по их лицам. Вильгельм улыбался уголком рта, Анна плакала. За окном дразнил её холодный мелкий дождь, и стучались в стекло голые ветки яблони из сада.
-Оставь нас, - мягко попросил Вильгельм.
Дверь громко хлопнула.
-Ну, здравствуй, Элиза… хочешь пить?..
Она покачала головой, закрыла глаза.
-Боишься? Только не играй со мной в храбрую девочку Жанну Д’Арк, там всё закончилось куда менее героически, чем люди привыкли думать.
Вильгельм сел рядом, с кривой усмешкой следя пальцем линию её щеки. Девушка глухо застонала.
-Боишься, - кивнул он, наклоняясь ближе и пристально рассматривая её лицо. - Ногам ещё холодно, или уже не чувствуешь?..
-Не чувствую.
-Отлично. И теперь холодно где-то под сердцем, да?.. и дышать трудно?
-Да… да…
Счастливо рассмеялся, будто выиграл в детскую игру.
-Хочешь, чтобы стало теплее? - осторожно поцеловал её висок.
Элиза слабо улыбнулась, голова, безумно болевшая уже третий день, вдруг стала лёгкой. Кивнула, сама протягивая к нему руки и обнимая его за шею.
-Всё хорошо… - он целовал её лицо, прижавшись к неподвижному телу девушки своим тёплым сладким телом. - Всё хорошо, правда?
Поднял голову, отстранился, внимательно следя, как её прерывистое дыхание постепенно становится глубоким и ровным, как на щеках слабо начинает светиться румянец, а в глазах появляется искорка сознания.
-Теперь узнаёшь? - с холодной иронией поинтересовался Вильгельм.
Девушка кивнула, вновь задрожала крупной судорожной дрожью.
-А я думал, не поможет. Да-а, нельзя себя недооценивать. Ну что, милая моя невеста смерти, не хочешь перед свадьбой исповедаться?.. я никому не скажу, честно.
Коротко хохотнул, снова притянул её к себе и поцеловал в мучительно искривлённые отвращением губы. Элиза глухо разрыдалась от страха.
-Слушай, ты меня со своим женихом не путай, ты плакать должна в его объятиях. Да и то от счастья…
Он мягко провёл рукой по её волосам и сказал, пряча в ласковых нотках голоса иронию:
-Будь моя воля - зацеловал бы… заласкал бы до смерти… но ты пока принадлежишь этим людям больше, чем мне или Аду. Не бойся. Я здесь, чтобы сделать твою смерть лёгкой. Ты ничего не почувствуешь, обещаю…
Глубоко вздохнул и снова улыбнулся:
-Но ты так сладко пахнешь, когда боишься… я люблю твой страх. У тебя дрожат руки и губы… почему ты так смотришь? Я плохо тебя целую?.. я некрасив?.. ты любишь другого?.. брось, ты всё равно моя… я же так долго ждал. Долго-долго, бесконечность и ещё чуть-чуть. Улыбнись, пожалуйста… просто улыбнись мне… я буду знать, что ты согласна.
Девушка с трудом отвела глаза и медленно покачала головой.
Вильгельм пожал плечами:
-Что ж… предлагаю обмен. Ты или твоя сестра?.. кто мне достанется? Она тоже красива. Я смогу полюбить её так же, как люблю тебя. Что скажешь?
Элиза спрятала лицо в ладонях. Её плечи снова начали вздрагивать от беззвучных рыданий.
-Слёзы… твои слёзы… - он убрал её руки с лица и бережными прикосновениями языка и губ стал пить терпкую жидкую соль со щёк девушки. Прошептал: - Плачь ещё, пожалуйста…
В ответ она попыталась оттолкнуть его, но слишком ослабела. Вильгельм прижал её ладони к своей груди, прикрыл глаза и улыбнулся.
-Жжётся… ты как солнце… ты святая…
Поднял на неё глаза, нетерпеливо вздохнул.
-Меня любили и святые… выбирай, Элиза.
Она упрямо тряхнула головой, хотя от этого жеста у неё вся комната поплыла перед глазами. Вильгельм снова улыбнулся побледневшими губами и сказал:
-Три дня. У тебя есть ещё три дня, слышишь?.. не думай, что тебе будет так же легко и хорошо, как сейчас. Это будут три дня дикой, невыносимой боли… я оставлю тебе сознание. И буду приходить каждый день. Знаю, ты умная. Умная, смелая и такая красивая… но ты будешь выбирать, и я советую тебе не торопиться с ответом. Один шанс. А пока… хочешь поспать?..
Элиза кивнула. До этого она несколько дней не могла спать от боли.
-Тогда иди сюда… поцелуй меня. Иначе нельзя, любовь моя. Просто забудь, кто я, и поцелуй меня…
Слабо, не дыша и закрыв глаза, девушка приподнялась с подушки. Вильгельм вздрогнул, словно всё-таки не ждал этого, секунду растерянно смотрел на неё, затем очень нежно, осторожно коснулся её губ своими. Обнял её за плечи и крепко прижал к себе. Почувствовал, что Элиза хочет вырваться, умоляюще прошептал:
-Не надо… не сопротивляйся… ещё секунду… две… пожалуйста… хотя бы несколько секунд. Подари мне их, любимая. Позволь думать, что чувствуешь то же самое…
Кажется, прошла целая вечность, пока он нашёл в себе силы разжать объятия. Весь какой-то потерянный от невыносимого счастья, улыбнулся ей. Тихо сказал:
-Больно… так больно…вот здесь, - дотронулся до левой стороны груди, - и очень сладко. Спасибо…
Вышел. Элиза спала.
